Глава первая. Внук и «наебук»

Молодость осталась в прошлом, с возрастом стало сложнее ходить в банк оплачивать коммуналку, снимать пенсию (руб. наличный нам более привычный), коленки поскрипывали при ходьбе, поход за продуктами всё больше напоминал армейский марш-бросок с полной выкладкой. Характер становился всё более «мухоморным», потому дети и внуки к общению не стремились и лишь изредка проверяли не освободились ли квадратные метры старого пердуна.

Проснувшись утром и по привычке включив телевизор, Семён Сергеевич с удивлением обнаружил, что по всем каналам идёт балет «Лебединое озеро» «Во дела!» — воскликнул Семён Сергеевич и потянулся к телефону. На том конце провода было «занято»

Частые гудки отдавались в висках в унисон с участившимся пульсом. Кровь прихлынула к голове. Покосившись на аптечку, в которой был корвалол, Семён Сергеевич выпустил трубку из вспотевших ладоней и медленно сел на стул.

«Что же теперь будет?» — в голове пронеслась вся жизнь Семёна Сергеевича от института до назначения на высокую руководящую должность. «Неужели это всё? Арест, изолятор, мрачная камера...» Он гнал от себя эти тяжёлые мысли, перспектива вылететь с должности в связи с утратой доверия в его планы не входила.

Недокарантин застал нашего героя, бывшего картонного царя бомжей Вову Лягушинского в тот момент, когда он делал генеральную уборку в своих «дваполцарства» (две комнаты в коммуналке) В третьей комнате жил сосед, в своё время перенёсший два инфаркта и потому «самоизолированный» задолго до пандемии. Вова взял на себя обязательства по уходу за болезным соседом, заключив с ним договор пожизненной ренты.

Беда пришла, откуда не ждали. Вернее, ждали, но думали, что проскочат. Не вышло. Зато вышло как всегда: "Ситуация усложняется и это потребует более суровых мер: мы вынуждены повысить штрафы за нарушение режима карантина, который мы не введём, потому что боимся ответственности".

18+«Встречать Новый Год, видимо, придётся в гордом одиночестве» — подумал Вова Лягушинский, украшая свои «два полцарства» к празднику различной мишурой, оставшейся ещё со времён своего пребывания в статусе бомжа. Ёлочку Вова по привычке притащил в последний день прямо с ёлочного базара и бесплатно: 31 декабря продавцы бросают непроданный товар на произвол судьбы и местный люд быстренько пристраивает это «добро» по назначению.
За час до полуночи к Вове припёрся уже принявший на грудь, давний знакомый, бывший участковый по фамилии Мусоргский. Лягушинский прозвал когда-то его «Композитором». Тот, пошатываясь, ощупывал обои в прихожей, ища глазами какой-нибудь стул или табурет. Вова провёл его на кухню, «Композитор» благодарственно икнул и уселся за стол.

Увидев, что на столе, кроме шампанского ничего нет, и не планируется, бывший участковый сделал такое лицо, будто у него заболели все зубы сразу и сейчас стоматолог их удалит без наркоза.

18+ Вот уже несколько месяцев мы не видели нашего старого знакомого картонного царя бомжей Вову Лягушинского. Правда, в последнюю нашу встречу в мае дела у него пошли в гору — Вова получил российский паспорт, женился на местной «принцессе цирка» и даже получил постоянную регистрацию в трёхкомнатной коммуналке, где две комнаты принадлежали супруге, те самые два «полцарства».

«Принцесса цирка» когда-то работала в шапито, убирала клетки за животными, отсюда и прозвище. Баба Нюра, так звали эту женщину, к сожалению, злоупотребляла алкоголем и в результате «синих процедур» сильно сдала во внешности и здоровье. Но женщина была добрая и приветливая, этакая «старушка-веселушка.