Недокарантин застал нашего героя, бывшего картонного царя бомжей Вову Лягушинского в тот момент, когда он делал генеральную уборку в своих «дваполцарства» (две комнаты в коммуналке) В третьей комнате жил сосед, в своё время перенёсший два инфаркта и потому «самоизолированный» задолго до пандемии. Вова взял на себя обязательства по уходу за болезным соседом, заключив с ним договор пожизненной ренты.

Беда пришла, откуда не ждали. Вернее, ждали, но думали, что проскочат. Не вышло. Зато вышло как всегда: "Ситуация усложняется и это потребует более суровых мер: мы вынуждены повысить штрафы за нарушение режима карантина, который мы не введём, потому что боимся ответственности".

— «Хорошо, хоть в магазин ходить разрешили и в аптеку» — подумал Вова и в голове замелькали исторические сюжеты об эпидемиях чумы, «испанки» и прочих хворях, косивших человечество со времён сотворения мира.
Соседу требовался постоянный уход, лекарства, памперсы, салфетки. Всё это быстро заканчивалось и вылазки из дома стали почти ежедневными. Но в период самоизоляции такие частые походы могли раздражать доблестных сотрудников охраны правопорядка и принести дополнительные финансовые расходы.

Нет, с деньгами у Лягушинского не было проблем, его сосед в прошлом чиновник союзного значения и хотя в годы правления Юрия Владимировича он получил срок с конфискацией, но всё забрать не удалось. Позже, «всё, что нажито непосильным трудом» было успешно «в дело произведено» Вова имел доверенность на право распоряжения капиталом. Просто ему не хотелось кормить кого-то ещё.

Но Лягушинскому везло, он жил в той части района, где полицейского видели последний раз, когда оного называли милиционером. При этом Вова абсолютно законопослушный гражданин и без надобности из дома не будет выходить никогда, но разве в случае встречи с уполномоченными им можно что-то объяснить? Имея колоссальный опыт общения с правоохранительной системой, будучи ещё бомжом, Лягушинский усвоил, что при себе лучше иметь «универсальный пропуск» с изображением Хабаровска.

Заказ продуктов онлайн стал проблемой. В ближайших магазинах, которых налепили в каждом подъезде во времена компании по созданию «магазинов шаговой доступности» некоторых продуктов часто не было. Приходилось топать в супермаркет, а это расстояние в полкилометра, что чревато своими последствиями.

Что касается СИЗ (средства индивидуальной защиты), то их поиск напоминает эпоху дефицита времён социализма. Лягушинский не боялся заболеть, жизнь на свалке закалила его. Он боялся кого-нибудь заразить в случае инфицирования. Водку он давно пить перестал, а лекарств от напасти ещё нет и неизвестно.

Но Вова всегда был оптимистом, он понимал всю ответственность режима самоизоляции и всячески старался его соблюдать. Лягушинский верил, что когда-нибудь всё это закончится и электорат сделает соответствующие выводы. А сейчас Вова вернулся с полными сумками всего необходимого, теперь можно дня три дома посидеть.

Вова Лягушинский обладал специфическим чувством юмора с элементами сарказма. Включив телевизор, он услышал новость о том, что участились случаи мошенничества, связанные с коронавирусом: это и продажа оберегов от него, псевдолекарства, сбор пожертвований на разработку вакцины и пр.

Будучи человеком весёлым, он стал в присущей ему манере рассуждать:
— «Я уже запутался в типах мошенников, это мошенники официальные или неофициальные? Если это официальные мошенники, то необходимо уточнять, какие именно мошенники: муниципальные, региональные или федеральные и, стало быть, они должны платить налоги с мошенничества. Те, кто не платит налоги с мошенничества, должны считаться неофициальными мошенниками и их нужно прикрыть, то есть, чтобы они работали под прикрытием. Просто хочется ясности в этом вопросе, ведь одно дело отдать деньги официальным мошенникам, тогда ты как бы помогаешь бороться с пандемией, а если отдать деньги неофициальным мошенникам, то ты просто лох. Обидно»

Все события и персонажи в рассказе вымышленные, всякой совпадение с реальностью является случайным.