18+ Скучно жить на закрытом полигоне, нет завозов нового мусора, нет впечатлений от находок, да и рекультивация подбирается всё ближе к строениям Вовы Лягушинского. И наш картонный «царь» бомжей решил переехать как известный вождь на «ближнюю дачу». Это действующий полигон, до которого не добралась рука президента с «Прямой линии». Здесь у Вовы был «двухэтажный коттедж», сделанный из брошенных, но добротных строительных бытовок. Для конспирации была прибита табличка с надписью «Прорабская», а «спальня» имела на двери знак «Не влезай! Убьёт!»

Вова перевёз сюда всё, что нажито непосильным трудом с прежнего лежбища, в помощь ему за пару фунфыриков напросился постоянный обитатель «ближней дачи» спившийся декан факультета карманной тяги института им. Воровского Жора Неподайпойло по кличке «Шаланда». Жора был в своё время известным «щипачём» на рынке, но после событий 14-го года вынужден был завершить «карьеру» и скакать в сторону российской границы с кастрюлей на голове для конспирации. «Заграница» на Родине ему ничем не помогла, даже не дала обещанный «парабеллум».

И вот оно, долгожданное новоселье. В «жилище» Лягушинского собралось несколько обитателей полигона, каждый принёс с собой то, чем богат. Отметили переезд душевно, без воплей и мордобоя, всё-таки Лягушинский слыл среди местной братии интеллигентом и считал, что водка способствует уважению человека человеком. Вечером, когда все разошлись по своим «кельям» к Вове заглянул охранник и заговорщически подмигнул: «Есть тема» — произнёс представитель ЧОПа.

Охранником был тот самый вышедший в тираж участковый по фамилии Мусоргский, который в своё время хотел «замариновать» Лягушинского в бомжатнике на период проведения чемпионата мира. Но вместо этого, по совету Вовы участковый провёл тогда рейд в местном «шанхае», задержал там всех нелегалов-овощеводов, был представлен к ордену Сутулова III степени и досрочно вышел на заслуженный отдых «по собственному желанию», так как «овощеводы» были «темой» его начальника.

«Ты это, есть хочешь?» — спросил шепотом охранник. «Шо, опять?» — глухо отозвался Вова. Лягушинский только что закончил трапезу и принял «на грудь», поэтому предложение поесть ему было «до лампочки». «Я не об этом» — прочитал его мысли участковый. «Нормально питаться в будущем и не думать о хлебе насущном. Как тебе мысль?» — выдохнул Мусоргский. «Слышь, «композитор», опять ты меня под монастырь подвести хочешь?» — произнёс Вова.
«Дело верное. Тут на днях одного коррупционера взяли, а особняк его под Дом культуры отдать хотят. Намедни мебель выносили, одних только стульев двенадцать бункеров сюда свезли. Тёща казнокрада этого перед смертью поведала, что драгоценности там лежат, в стульях этих. Сама, говорит, их туда зашила, знала, что этого жулика загребут в острог» — выдал как на духу участковый.

«Ты что, Киса Воробьянинов, Ильфа и Петрова начитался» — засмеялся Лягушинский. «Помнишь, чем дело там кончилось? Ты мне эти негуманные по отношению к читателю проповеди брось, а то тебя в поликлинику сдадут для опытов» — заявил Вова. «И тут Остапа понесло…» Лягушинский минут пять пересказывал участковому «12 стульев» дополняя классику эпитетами собственного сочинения.

Выслушав отповедь «царя» бомжей участковый не унимался. «У меня опись есть, нотариально заверенная. Усопшая передала. Только вот проблемка одна, засыпало всю мебель грунтом сильно, место я пометил табличкой «Заминировано». Теперь твой опыт поисковый нужен. Соглашайся, в накладе не будешь» — взмолился Мусоргский.

«А что, всё равно делать нечего» — подумал Вова. «Веди меня, «предводитель» завтра к месту клада невинно убиенной тобой тёщи». «Типун тебе на язык, чудило!» — произнёс «Композитор». С рассветом вооружившись шанцевым инструментом два «великих комбинатора» отправились на поиск сокровищ. К вечеру, в отличие от классического финала «12 стульев» «сокровища» были обнаружены. «Не Фаберже, конечно, но кое-что» — сошлись мысли у «комбинаторов».

Переодевшись и сдав смену, бывший участковый и наш герой Вова отправились на следующий день в центр к антиквару Арчибальду Карловичу Шприцендросселю. Проходя мимо шикарного ресторана, Лягушинский почувствовал себя голодным петроградским матросом, который стоит на январском ветру и смотрит сквозь витрину, как буржуи уплетают рябчиков с ананасами. «Эх, маузера нет» — вздохнул Вова.

«Клад» оказался обычной советской ювелиркой, не представлявшей большой ценности. «Как лом могу взять» — вынес свой вердикт Арчибальд Карлович. «И на том спасибо» — сказали наши «комбинаторы». Лёгкий ветерок подул от денежно-счётной машины, отсчитав нашим героям относительно неплохую сумму. Арчибальд Карлович не был жлобом и дал вполне реальную цену.

«А что, хватит нам тут на рябчиков с ананасами?» — переглянулись Вова и «Композитор». «Один раз живём» — сказал бывший участковый. «Гуляй, рванина!» — поддержал его Вова. И они пошли за ту самую стеклянную витрину, куда не прочь был зайти два часа назад с маузером товарищ Лягушинский.

Все события и персонажи являются вымышленными. Любое совпадение с реальностью случайно.